Заметки о языковом и платформенном национализме

Когда человек спорит до хрипоты о том, что круче — Apple или HTC, Mitsubishi или Hyundai, коты или собаки, чай или кофе, дело пахнет не конструктивом (как могло бы показаться), но национализмом. Если истина и рождается в спорах, то точно не в таких.

Слово «национализм» здесь будет употребляться в не совсем привычном смысле — в отрыве от наций, территорий, рас и государств. Эти понятия можно с легкостью заменить на платформы (например, Android, Windows, iOS и т.д.) и языки (например, Java, .NET, Scala и т.д.) — суть останется та же. В более широком смысле национализм — это привычка классифицировать людей по признаку хороший/плохой (или свой/чужой) отталкиваясь от их предпочтений и взглядов.

«В твоих словах не было логики»

Самое опасное в национализме — отождествление себя с определенной группой людей и возвышения себя над логикой и аргументами. Ты джавист? Прекрасно, теперь ты более расположен к джавистам, и в любых спорах возникает желание встать на сторону Java — это ведь твой рабочий язык. Ну и что, что Scala больше подошел бы для такого типа приложений. Стой за своих, плечом к плечу. «Весь мир делится на ООПшников и функциональщиков» — анекдот из той же оперы. И самое интересное, что даже эрудитам уровня Вассермана бывает сложно противостоять соблазну стать «нациком». Что уж говорить о простых смертных?

И не стоит мешать патриотизм с национализмом. Патриотизм более мирный — он означает приверженность к определенным подходам, платформам, языкам, но не навязывает его силой другим людям. Тогда как национализм заточен именно на экспансию, аки джихад — вовне.

Патриотизм — это когда ты покупаешь Apple, потому что любишь качественную сборку, круглые иконки и вкусные шрифтцы. Патриотизм — это когда ты работаешь в Ubuntu, потому что считаешь, что это самая удобная для тебя платформа. Патриотизм — это когда на новом проекте есть выбор, какую IDE использовать, и ты тихонько инсталлируешь у себя на компе IDEA или Netbeans — потому что они стоят у тебя дома, потому что ты к ним привык и считаешь самыми кайфовыми. Для себя.

Национализм — это когда ты советуешь всем своим друзьям iPad, потому что веришь, что Стив Джобс был богом дизайна и что за всё следует платить (привет Android-нищебродам). Национализм — это когда ты подсаживаешь всех своих друзей на Ubuntu не потому, что это самая удобная система, но потому что хочешь, чтобы они страдали, как и ты. Национализм — это когда ты, пользуясь положением и сурово сведенными бровями, даешь всем понять, что на проекте все будут использовать Eclipse. И точка. Возможно, такой подход и имеет смысл, когда нужно наставить на путь истинный заблудшую душу неискушенного юзера или джуна, но навязывая свое мнение, мы не учим человека самостоятельно рассуждать. Скорее наоборот.

Лучами добра и радости осветится лицо Java-националиста, когда коллега примет его веру, и пускай и не начнет писать на джаве, но хотя бы прочтет по ней какую-нибудь книгу. Java-патриоту в аналогичной ситуации будет все равно — он выбрал этот путь для себя, а не для остальных. В этом и разница.

От ненависти до любви

У националистов есть ещё одна серьезная проблема — они очень быстро меняют свои взгляды на 180 градусов. Бывает так, что человек всю сознательную жизнь обожествлял Windows и плакал слезами радости, когда выходила каждая следующая версия, но перейдя на Ubuntu, стал петь молитвы и носить дары в храм Linux. Спроси его, что он думает про Винду — его лицо изойдёт страшными гримасами, как будто его заставили проглотить целый лимон. Что изменилось спустя пару лет? Тётя Вера подула в другую сторону.

В той же Европе фашистские движения очень часто набирали своих сторонников из бывших коммунистов, и наоборот. Это всё люди одного склада ума, которых можно вербовать друг к другу без потери «качества» — им всё равно, во что верить и перед кем преклоняться. Кстати, это та же причина, по которой информационной войне стоит уделять больше внимания. Глядишь, и не понадобится артиллерия и авиация, если удастся взломать вражеские телеканалы и включить свою программу оболванивания.

Движения убежденных неформалов, скейтеров и хипстеров-рубистов идут в ту же степь: все они — в большей или меньшей степени националисты, тогда как к скромнягам вопросов нет — они патриоты своих субкультур. Глядя на количество свежетатуированных бородачей, начинаешь понимать, почему вроде бы трезво мыслящих людей кидает из крайности в крайность — то миром правит HTML, то к черту таблицы — даешь 100% CSS-разметку. Они просто хотят верить, потому что вера помогает преодолевать препятствия. Как правило, у таких людей нет аргументов, чтобы объяснить свой новый выбор и разворот в другую сторону. Зато есть эмоции.

Временное помутнение

С одной стороны, в этом национализме вроде бы нет ничего плохого. Ну подумаешь, кто-то советует всем ездить на Opel, читать Nook, кодить в Eclipse, танцевать хип-хоп. Здесь опасно другое: человек, сошедший с колеи здравомыслия, на какое-то время превращается в обыкновенного простака и не хочет видеть голых фактов. Взять, к примеру, бомбежку Хиросимы и Нагасаки. Вроде бы очевидно, что раз ужасной смертью гибнут десятки тысяч ни в чем не повинных людей, то событие это негативное. Но если поговорить с амерофилами или нацистофобами, то может оказаться, что это преступление человечества можно даже оправдать. Мол, «да, тысячи людей сгорели заживо, оставив отпечатки тел на стенах зданий, но это был единственный способ окончить войну досрочно и спасти многие жизни союзников».

Как определить в себе ростки национализма

Любая приверженность, у которой плохо с обоснованием, — первый звоночек, что в вас дремлет югенд-наци. Проверяется это достаточно легко: одно и то же мировое событие моделируется для разных сторон. В случае с атомной бомбардировкой, можно представить себя японцем, живущим в Нагасаки. Затем нужно спросить себя, как ты относишься к тому, что твои соседи поджарились в соседнем ядерном грибе, а твой кот превратился в пепел, даже не успев спрыгнуть с подоконника. Если ответы себя-японца и себя-неяпонца отличаются, значит, своей логике доверять нельзя. Я бы, по крайней мере, не доверял суждениям, основанным на настроениях и эмоциях по мотивам блондинки, которой жалко хромого котика.

Можно также вспомнить авиабомбардировку Дрездена, в которой погибло более 25 тысяч гражданских. На это событие американцы, русские и немцы смотрят по-разному: американцы закрывают глаза, немцы скорбят, русским фиолетово. Смерти гражданских бессмысленны и масштабны. Событие одно, отношение к нему — разное. С таким же успехом можно говорить о мирных жителях Донецкой и Луганской областей — что, мол, «заслужили войну».

Нам, славянам, далеко за примерами ходить не надо. Случаем типичного националистического слабоумия является любовь к Сталину. «Подумаешь, концлагеря, ГУЛАГ, 37-й год, расстрелы художников, философов, ученых, врачей и так далее. Это он всё врагов народа искоренял.» — избирательная логика из уст самых светлых умов поначалу сбивает столку. Только потом начинаешь понимать, что так будет думать только тот человек, чьего дедушку не раскулачивали, отобрав коня, и чьи бабушки не выживали в Голодомор 1932-33.

Ещё одна важная особенность национализма: вначале человек делает выбор, и только затем начинает подбирать аргументы. Товарищ, а ведь должно быть всё наоборот — утром аргументы, вечером суждение.

Мама, почему я националист?

Вероятно, виной всему мозг, сынок. Иногда хочется, наконец, перестать думать объективно и поболеть за любимую команду ногомячистов из Динамо или ЦСКА. Хочется просто любить и просто верить. Без причин, без аргументов. Может быть, наш разум так изворотливо пытается сэкономить ресурсы (не думать), что хватается за любые паттерны, которые облегчают ему работу.

Всему виной ленивый мозг

Стереотип — это паттерн, который упрощает понимание мира. У националистического мышления очень много общего со стереотипным. Национализм позволяет не взвешивать ежеминутно аргументы и не давать каждый раз оценку событиям из истории или приверженностям друзей и коллег. Мотоциклисты — «хрусты», рубисты — хипстеры, пользователи Android — нищеброды, качки — самовлюбленные идиоты. Фух! Теперь у мозга высвободились ресурсы, чтобы познавать этот прекрасный мир дальше. Что там ещё? Ах да: все бабы бл&#@, все мужики ко#&~. По этой теории национализм процветает там, где есть привычка не думать.

Это всё генетика, детка

Есть и инстинктивистская теория (привет профессору-мозговеду Савельеву), по которой у человека есть три главных инстинкта: жрать, размножаться и доминировать. В этот момент на белом коне выезжает господин Савельев, который, поведя бровью, как бы говорит нам: "Ваше желание распространять свои предпочтения и свои взгляды на жизнь — это желание доминировать. То есть, это один из трех базовых инстинктов человека«.Эту позицию довольно легко объяснить и ещё легче принять — мы-то знаем себя лучше других людей. Мы доверяем себе и одобряем свой выбор. Нам комфортно с собой, поэтому мы стремимся сделать из окружающих самих себя: подсаживаем людей на свою литературку, записываем в свои секты, колем на покупку близких нам брендов, толкаем на увлечение нашими хобби, совращаем на выбор нашего языка программирования и на использование нашей любимой IDE. Поскорее бы уже изобрели клонировальный аппарат! Так что, судя по всему, склонность к национализму заложена в нас на генном уровне. К счастью, инстинктивизм является слишком однобокой моделью, чтоб набраться смелости полностью ей довериться.

Ненависть, которая объединяет

Национализм может быть и со знаком «минус» — если он основывается на ненависти к чему-либо. Такой подход объединяет даже похлеще любви. Здесь я разочарую русофобов и антифашистов — они исповедуют тот же национализм, только в профиль. И тот факт, что национализм здесь имеет негативную направленность, ничего не значит — все равно учитываться будет значение по модулю. Так что ярые совкофобы, женоненавистники, активные пацифисты, маститые хейтеры и прочие мониторные герои, увы, больны недугом национализма на том же уровне, что и их враги. Эта та причина, почему наших ура-патриотов (не путать с обычными патриотами — прим.ред.) я опасаюсь так же сильно, как и ура-патриотов любой другой страны. В мгновение ока их, при помощи СМИ, «возьмут по модулю» и развернут в обратном направлении.

Удаленный национализм

Кстати, национализм может быть и в пользу другой стороны (физкульт-привет заочным поклонникам других стран). Например, человек, не написавший ни одного скрипта на Bash, будет дико уважать и защищать тех, кто умеет на нем писать. В очередном споре он даже выскажется за Bash-скрипты против скриптов на Python. Всё потому что слишком уж он любит этот загадочный Bash. Не понимает, не знает, не умеет, но уважает. И как можно любить и защищать то, чего не знаешь? Сплошная «Гудбай Америка, где я не бывал». Встречается сплошь и рядом — особенно в глазах наивных студенток, которые с мечтательными вздохами признаются, как сильно любят Францию или Японию, в которых, может, даже и были, но недолго.

Что для себя выбрать — святое ничто, скромный патриотизм или расточающий силы национализм — каждый выбирает сам. Я лишь надеюсь, что настанут времена, когда на кухнях и в курилках о языках и платформах будут спорить не с позиции «хуже/лучше», но с позиции «подходит/не подходит для решения данной задачи». Аллилуйя.

Все про українське ІТ в телеграмі — підписуйтеся на канал DOU