Олег Лебедев: как пробежать 3100 миль

Это интервью будет не совсем обычным — оно посвящено больше спорту, чем технологиям. Наш сегодняшний герой — Олег Лебедев, senior QA в киевском EPAM, человек с достаточно необычным увлечением: на протяжении последнего десятка лет он ежегодно принимает участие в самом длинном в мире сертифицированном забеге — на 5 000 км.

— Расскажите о своей трудовой и спортивной биографии.
— В EPAM я, в принципе, не так давно, с декабря. Собственно, этот факт тоже отражает мое занятие бегом, поскольку на забег в 3100 миль (5 000 км) требуется около полутора месяцев бега. Поэтому с работами у меня складывается примерно следующим образом: я обычно нахожу работу до лета, беру отпуск за свой счёт на полтора месяца, в конце лета меня, как правило, увольняют, и я снова нахожу работу.

В детстве я был лыжником, в принципе я ним и остался, и в восьмом классе выполнил норматив КМС по лыжным гонкам. Когда я учился в Москве, в МФТИ, я занимался у олимпийской чемпионки Любови Заболоцкой. Она много чем мне помогла: восстановиться после армии, почувствовать уверенность в себе.

Я считаю очень вдохновляющим, когда тренер не просто стоит где-то там в стороне и рассказывает, что тебе делать, а когда он именно бежит вместе с тобой. Это самое лучшее, что есть в тренировке. Мы за хрупкой, невысокой Заболоцкой еле успевали. У нее конечно супер техника. Но при общении со всеми великими спортсменами очень чувствуется прежде всего такая вот внутренняя несгибаемость, «стержень», хватка, а техника уходит уже на второй план.

Когда я учился в Москве, я стал вегетерианцем. Это был 91 год, и тогда же я попал на лекцию по философии Шри Чинмоя. Она меня сильно зацепила — синтез медитаций и применения внутренней энергии в спорте — это упало на очень благодатную почву. Я даже не думал, что мои увлечения медитациями и спортом выведут меня на старт самого длинного забега в мире. От марафонской команды Шри Чинмоя я узнал, что они проводят множество соревнований, в том числе самые длинные забеги в мире, которые ежегодно проходят в Нью-Йорке. Я, в общем, о нем знал уже давно, но даже не подозревал, что сам попробую.

Дальше спортивная жизнь развивалась примерно так: в 94 году пробежал свой первый марафон (42 км 195 м), за достаточно хорошее время, 2:46. Я уже тогда был вегетерианцем. Я очень удивил Заболоцкую, тем, что по своей доброй воле ударился в марафоны, она не знала во что это впоследствии выльется. И если бы после финиша в первом марафоне мне сказали бы, что я через несколько лет выиграю забег на 76 километров в Нью-Йорке — я бы только посмеялся, мол, не умею так долго бегать.

Но тем не менее в 2002 году я выиграл забег на 47 миль (76 км). Достаточно экстремальный забег, он проходит ночью: в полночь старт и дедлайн — 10 часов. Я его бежал раз, наверное, восемь. В 2002 году было моё лучшее время, 6 часов 18 минут. То есть я бежал на приличной скорости на протяжении шести часов. Это круто.

И если бы тогда на финише мне сказали, что ты через два года станешь на старт самого длинного забега в мире, я бы точно сказал — «ребята, это невозможно...» Но пришёл 2004 год, меня пригласили от марафонской команды выйти на старт забега 3100, они знали мою спортивную историю и, видимо, считали, что я могу пробежать эту дистанцию. Знаете, интересно было то, что я пошёл по внутреннему импульсу. Обычно я по своим внутренним ощущениям ориентируюсь в жизни, когда и куда мне двигаться, что и как делать. Когда пришло приглашение, я почувствовал — вау, оказывается, я мечтал всю жизнь выйти на старт и пробежать этот забег.

Я толком не знал ничего о нем, что-то почерпнул от участников, которые бегали до этого. Понял, что надо несколько пар кроссовок, но даже не знал сколько. Думал, что там какой-то свой режим, свои витамины. Я старался подготовиться, но кроме объёма тренировок есть ещё масса других составляющих. Например, внутренние — умение не сдаваться, умение не сравнивать себя с другими, делать максимум, что ты можешь. Это оказалось намного важнее, чем то, чему мне учили до этого — «Будь первым, и ты получишь всё». Это оказывается слишком слабым мотивом, чтобы заставить себя двигаться, когда на улице +40, у тебя нет сил, слипаются глаза и проскакивает мысль — «зачем я вообще сюда приехал, чтобы умереть?».

У философии Шри Чинмоя другой подход — я научился искать ответы внутри себя. Полное название этого самого длинного забега в мире — «3100 миль: самопревосхождения» (Self-Transcendence 3100 Mile Race), и оно само заключает в себе подсказку, вектор усилий. Я до этого знал, что такое соревнование с другими, я знал, что такое войти в десятку лидеров, прошёл всю эту спортивную подоплеку. Но у этого нехорошие побочные эффекты, например, физические травмы, когда из тебя выжимают все силы. Или что ещё страшнее — психологические травмы, когда ты ожидаешь от себя что-то и от тебя ждут результатов. Но что-то не так сложилось, ты не в той форме, что-то не то съел, не выступил по максимуму — всё, тебя разбирают, ты сам себя опускаешь ниже плинтуса, падает самооценка, это выливается в депрессию и разочарование.

Я увидел прямую связь между твоим внутренним состоянием и внешней отдачей. Каждый раз, когда у меня плохое настроение, я очень подвержен травмам. Я думаю, у всех так, просто мы этого не замечаем. Но всякий раз, когда я начинаю думать — «мне нужно того бегуна достать, вот я сейчас поднажму и я буду вторым» — сразу что-то «подводит», то ахиллово сухожилие, то растяжение мышц.

Сейчас, после девяти участий в забеге на 3100 миль, я могу сказать, что эти мысли, такой подход — тупиковый, он ведёт в никуда и не даёт раскрыться по максимуму.

Безусловно, приятно попасть в тройку лидеров, но это не всегда получается. А если нет — то мотивы заканчиваются очень быстро. И в то же время стимул превзойти свои собственные результаты работает намного дольше.

В 2004 году я вышел на старт . Я приехал с тремя парами кроссовок, и они у меня закончились где-то через 10-15 дней. Оказалось, что этот пробег съедает пару за 3-4 дня.

— Сколько вообще по времени длится забег?
— Лимит 51 день. Мои лучшие результаты из девяти стартов — 48 дней, 12 часов, 42 минуты. 48 дней — это в среднем 103 километра в день. На самом деле это не трасса от Нью-Йорка до Лос-Анжелеса, это бег в Нью-Йорке по кругу. Круг этот в жилом квартале, в Квинсе, по тротуару 883 метра. Он промерян, сертифицирован, стоят счетчики. Вот такой экстрим. Дело в том, что у организаторов очень высокий стандарт в обслуживании спортсменов, а это проще выдерживать на круге — это и питание, и врачи и множество бытовых вопросов.

В шесть утра общий старт, в 12 ночи трасса закрывается. Так называемый рабочий день — 18 часов. За них ты делаешь максимум, что ты можешь. Чтобы уложиться в 51 день, надо примерно по 97 километров пробегать. За эти 16 лет финишировали 33 человека и в 2004 году я стал первым человеком из СНГ, преодолевшим дистанцию. Сейчас есть ещё два бегуна из Украины, которые финишировали с очень неплохим результатом за последние несколько лет. В прошлом году — первый человек из России. Сейчас уже есть много «последователей», некоторые вдохновились моими книгами, последовали примеру и не побоялись выйти на старт.

Возвращаясь к теме «внутреннего стержня», хочу сказать, что чисто по физическим показателям я не считаю себя каким-то супер спортсменом. Есть бегуны, действительно, от Бога, они не могут похвастаться объёмом тренировок или режимом, или еще чем-нибудь, но они выходят на старт и побеждают. Просто так природой дано. Я не такой. Я работаю, я тренируюсь. То есть я отношу себя к очень дисциплинированным бегунам. У меня есть режим тренировок, и я можно сказать зарабатываю победу над собой ежедневной дисциплиной, ежедневными тренировками. Но в то же время хочу сказать, что есть много людей, которые намного лучше меня бегают ту же марафонскую дистанцию. Мировой рекорд там 2:03, а у меня было 2:46. Есть бегуны на 100 километров, есть те, которые бегают суточные забеги, но при этом просто не могут представить, как это — выйти на старт 5000 километров, не работать полтора месяца под угрозой увольнения, ради чего, зачем? Мне с этого — никаких мировых рейтингов, ни квартир, ни машин, ни государственных наград, ничего. Даже наоборот — фактически получается, что мы еще вкладываем свои деньги в стартовый взнос, перелет, 16 пар кроссовок (это моя норма на полтора месяца). Зачем?

Когда у меня было первое интервью, на московском радио «Говорит Москва» осенью 2004 года, после первого забега, в прямой эфир звонили люди, задавали вопросы. И один звонивший спрашивал «Вы что-то недоговариваете, зачем вы это делаете, сколько вам платят?». А я отвечал — «Минус 5000 долларов. Я плачу стартовый взнос, за билеты, за то, это, и получаю маленький пластиковый кубок, футболку и грамоту, всё». Никто не верил. И с тех пор я, в принципе перестал пытаться что-либо доказать. Но если честно, лучшей жизненной школы и более глубоких опытов, чем на пробеге 3100, я не встречал. Это меня и заставляет выходить на старт снова и снова.

Есть люди, которые вдохновляются, а есть те, кто не верит, ну нет проблем, не вопрос. После первого пробега у меня появилось вдохновение — рассказать об этом на лекциях, на тренингах я с тех пор это активно практикую. Такие бесплатные встречи о синтезе спорта и медитаций.

Я стараюсь поселить веру и надежду, что это все реально, что мы способны на многое большее, чем мы о себе знаем. Что в наших силах не болеть, не травмировать себя. Но это серьёзная внутренняя работа, потому что приходится соревноваться с собой. А нас всю жизнь учили соревноваться с другими: конкуренция везде — в бизнесе, в спорте!

А я увидел, что это весьма ограниченные вещи. Я не признаю рамок, я хочу выйти за их пределы, и мне кажется, что в какой-то степени мне это удалось.

— А как складывалась IT-карьера?
— Единственное, что я точно хотел и точно знал — я хочу учиться в МФТИ. И я очень горжусь, что я закончил этот вуз с красным дипломом. Факультет управления и прикладной математики. Это в принципе IT, но непосредственно на IT-направлении я проработал полгода, а потом ушел в менеджмент. Мне это понравилось намного больше, не просто кодить, а именно организовывать процесс.

И в принципе вся моя профессиональная деятельность связана с управлением проектами в IT. То есть я работал в Miratech, Райффайзенбанке, многих других проектах. Последние лет 15-20, это конкретно Quality Assurance, постановка процессов, стандартизация, CMMI. Это мне интересно, интересно работать с людьми. Ведь главный залог любого проекта — это люди. А это значит, надо уметь вдохновить, решить конфликт, направить. Но далеко не всем компаниям выгодно держать меня как такого специалиста, который несколько месяцев в году отсутствует на работе, поэтому возникают определённые трудности. Но посмотрим, как это будет дальше развиваться.

— Компании никогда не выявляют желание поддержать финансово?
— Был один раз. Я работал в автомобильной компании Harman — Becker, тоже занимался постановкой процессов. Они спонсировали часть моего участия, и даже выдержали два забега. Хотя это не помешало им потом меня уволить. Но мы остались в хороших отношениях. Могу сказать, что в EPAM мне пока все нравится. Здесь я вижу больше поддержки, больше интереса, есть отклик на мои книги, семь человек было на моей недавней лекции, которая проходила в Киеве. Я здесь в своей тарелке. Посмотрим, как потом будет дальше.

— Занятия спортом помогает карьере, можно ли провести какие-то закономерности?
— Да, это я заметил ещё с детства.

Фактически, это напутствие сделал мой отец, с которым мы до сих пор иногда делаем совместные пробежки. Он тогда открыл мне новый мир, сказав, что физические нагрузки способствуют ясности мышления. Я подписываюсь под этим на сто процентов.

И когда у меня большой прессинг на работе или много проблем в жизни — без спортивной нагрузки просто не мог выжить. Я бы вообще сделал занятия спортом обязательным условием при принятии на какие-то стрессовые должности. Поскольку это реально помогает справиться с темпом и раскрыть себя по максимуму.

— Спасибо!

Персональная страничка Олега — о спорте и философии.

Все про українське ІТ в телеграмі — підписуйтеся на канал DOU